Ольга КостенкоКогда то я даже не могла мечтать, что жизнь меня сведет с такими неординарными и интересными людьми. Но на Кипре возможно все, сюда многие стремятся с большой земли за счастьем и солнцем, ведь мы с вами живем в уникальном месте. Именно с таким неординарным человеком я недавно познакомилась и хочу познакомить вас. Знакомьтесь Ирина Михайловская — филолог, редактор, продюсер, актриса.
Ирина после окончания филологического факультета МГУ сначала преподавала на кафедре РКИ (русский как иностранный), в дальнейшем работала в компаниях American University in Moscow, Baker&McKenzie, PriceWaterhouseCoopers.
С 1998 года по 2014 работала в ведущих глянцевых российских журналах:
Vogue Russia– обозреватель отдела Beauty, старший редактор отдела Features; ELLE Russia– главный редактор; Forbes Woman и Forbes Life – главный редактор.
С 2009 года – актриса и соавтор сценариев в спектаклях театров «Практики», «Политеатра» и Центра имени Вс. Мейерхольда в Москве. Продюсирует поэтические спектакли, выступает с различными лекционно-поэтическими программами на разных площадках в Москве, Лондоне и Таллине.
С 2016 года — главный редактор видеопроекта Ромб (Romb TV) — социальных историй (Россия-Украина). Сейчас — главный редактор, сценарист и ведущая телепрограммы ZOOM на канале «Настоящее время».
Ира, спасибо огромное, что согласилась на интервью. Я честно скажу, что мне очень интересно пообщаться с тобой, потому что я сама пытаюсь вести интернет журнал, и я точно знаю, что на Кипре живет очень много женщин, которые при переезде ищут себя в новой профессии, в том числе ведут свои блоги о Кипре на разные темы.
Конечно, первый вопрос, который невозможно не задать: почему именно Кипр?
С Кипром — история семейная. Мой муж Юра жил здесь с 1993 года, мы с ним начали встречаться в 2008 (знакомы были с детства — но это другая история), я стала часто приезжать на Кипр. В 2010-м Юра переехал обратно в Москву по работе, но мечтал вернуться на остров — он обожает Кипр и именно здесь чувствует себя дома. Ну вот, восемь лет спустя обстоятельства изменились — и мы переехали сюда. Мы оба хотели, чтобы наш сын (7 лет) пошел здесь в английскую школу. К тому же мы все втроем совсем не любим московскую длинную зиму и обожаем море и горы.
Здесь, на Кипре, мы живем в горах, до Лимассола примерно 25 минут. Каждый день несколько раз езжу по горным дорогам и не устаю любоваться красотой. Особенно сейчас, когда все зеленое — как в какой-нибудь Ирландии. Ежедневно созерцать красоту природы, извините за высокопарность, это для меня (как и для японцев, например) очень важная составляющая качества жизни, серьезно.
Не скучно на Кипре после активной жизни в Москве?
Естественно, это совсем другое ощущение. Плюсы (природа, климат и тд) уравновешиваются минусами, но мы же не можем всерьез сравнивать Кипр с Москвой по объему и качеству социальной и культурной жизни. Я знала, что тут все по-другому и была к этому готова. Конечно, мне не хватает Москвы и ощущения, что всё рядом и под рукой. Там, даже если я не ходила на двадцать пять возможных мероприятий в неделю (как правило — не ходила, конечно) — я понимала, что они мне доступны. Но, как говорится: “you can’t have it all”. На самом деле, если я хотя бы раз в два месяца на пару-тройку дней выезжаю в Москву (по работе, делам или даже просто так) — мне этого достаточно. Ну и летом, конечно, проводим с сыном какое-то время в Москве.
Ира, ты была в центре событий, работала и руководила известными во всем мире журналами, можно сказать, стояла у истоков развития их в России. Пожалуйста, расскажи об этом периоде. Когда ты начала работать в Vogue, чем ты занималась? Как ты решила идти работать в журнал мод, если раньше работала в финансовых компаниях?
Бумажные журналы, конечно же, уже не в том положении, состоянии и статусе как 15-20 лет назад. Но говорить о том, что они исчезнут совсем, я бы не стала — это такие же разговоры, как были когда появилось кино: все тогда предрекали скорую смерть театра.
Я была в декрете со старшей дочкой, работая в компании Price Waterhouse (тогда еще не Coopers). Работала я там довольно успешно, занималась всякими финансовыми компьютерными программами, выставлением счетов клиентам и тд. Оказалась я там в начале 90-х — в то время получить хорошую работу в иностранной компании можно было просто потому, что хорошо знаешь английский. Я проработала там больше трех лет, росла по службе, у меня была хорошая по тем временам зарплата. Но понимала, что я занята не тем, что мне интересно. Что я не развиваюсь, не использую свой гуманитарный потенциал. Листала журнал Cosmopolitan (он в тот момент был первым и единственным глянцем) и думала: “Прикольно было бы работать в журнале, например. Только как же я туда попаду — я никого из этого мира не знаю.” Пока была в декрете, закончила вечернее отделение пиара и рекламы на журфаке МГУ (первое образование у меня — филологический факультет МГУ). И решила искать работу в PR или в рекламе (тогда еще не понимала, что это — категорически не моё).
Нужно сделать отступление и сказать, что на филфаке МГУ преподавательницей английского языка у меня была фантастическая во многих отношениях женщина — Алена Станиславовна Долецкая. Теперь-то, если вы погуглите это имя, будут сотни тысяч страниц и ссылок, а тогда она, совсем молодая, была самой харизматичной женщиной в МГУ. И вот, в самом начале 1998 года я, будучи в декрете, узнала, что она запускает в Москве журнал Vogue.
Дальше — все понятно: я позвонила, попросилась в PR службу будущего журнала. Алена Станиславовна своим неподражаемым баском сказала в трубку: “Зачем вам этот пиар, Ирочка, приходите в редакцию, может писать начнете. Только, котик, у нас очень маленькие зарплаты.”
Сперва я пришла на собеседование — там все, кроме Алены и еще одной женщины были иностранцы — не буду объяснять, что такое бренд Vogue и издательский дом Conde Nast, скажу только, что в мире журналов это самый настоящий high end. Им не нужны были люди с опытом работы в глянце по той простой причине, что глянца в России практически не было. Важно было иметь хороший уровень языка (английского и русского), хорошее образование в целом ну и, разумеется, хотеть работать именно в Vogue. Всегда буду благодарна Алене за приглашение: я тогда чуть было не отправилась по другой дорожке, в рекламный отдел другого издательского дома. А работа в рекламном отделе и работа в редакции — это “две огромные разницы”. Я скоро поняла, как мне повезло, что я попала именно в редакцию. Жизнь моя с тех пор поделилась на до и после, я действительно оказалась в другом, незнакомом мне прежде мире, где научилась всему, что умею сейчас.
Готовясь к интервью, я специально пересмотрела фильм «Дьявол носит Прада». Все именно так в мире гламура и моды как в этом фильме?
Это очень интересная тема — для отдельной беседы с множеством вопросов и ответов. Я работала в трех журналах: семь лет в Vogue и по четыре года — в ELLE и в Forbes Woman/Forbes Life. И это три совершенно разных опыта.
Если говорить о фильме “Дьявол носит Прада”, то там речь идет об американском журнале Vogue. И, уверяю вас, никаких преувеличений в фильме нет, скорее — преуменьшения, именно так там все и обстоит: невероятные бюджеты съемок и производства вообще, горы дизайнерской одежды и аксессуаров, целые комнаты бьюти-новинок, обилие странных, невозможно модно одетых, худых людей, их снобизм, но их же и высочайший профессионализм, вкус и талант. Российский Vogue во многом напоминал эту модель, если объемы и бюджеты разделить примерно на сто. Ну и отношения между сотрудниками во многом были другие. Я говорю в прошедшем времени, потому что я работала там первые семь лет его существования, а сейчас он уже 20 лет на рынке. Но именно в Vogue я познакомилась с огромным количеством интереснейших людей, некоторые из них стали моими любимыми и близкими друзьями.
Что значит быть главным редактором такого модного журнала как Elle? Как все поменялось с тех пор, как тебе предложили эту должность?
Когда меня пригласили в Elle главным редактором я, конечно, согласилась. “Главный редактор” в глянце (да и везде) — это особая история. Это тебя поднимает сразу не на одну ступеньку — а на много. В том числе и финансово: в глянце зарплата сразу выше в три-четыре раза, чем у обычного редактора. Кстати, не раз многими людьми отмечался забавный парадокс: как только у тебя сильно увеличивается зарплата — ты автоматически начинаешь получать бесплатно или с огромными скидками многие вещи, за которые привык платить, когда у тебя было меньше денег. Просто у тебя теперь другой статус, и производители товаров и услуг сами хотят, чтобы ты пользовался их продуктом — для них это пиар, реклама, что угодно. Именно так происходит, когда ты главный редактор в глянце, когда ты становишься известным актером и вообще медийным лицом.
Разумеется, работа главного редактора, как и работа любого начальника, требует серьезного внутреннего ресурса. И нужен он не только для того, чтобы ежедневно и ежечасно принимать огромное количество решений по самым разным вопросам, но и для того, чтобы сохранить голову на плечах и адекватное восприятие реальности и себя.
Кстати, как сохранить голову на плечах? Ведь, как я понимаю, появляется очень много соблазнов. Чем ты руководствовалась в принятии решений?
Когда становишься главредом большого издания, особенно глянцевого, тебя тут же окружают настойчивым вниманием, открытой лестью, пытаются на тебя так или иначе влиять, все от тебя чего-то хотят, плетут сети и поют тебе дифирамбы. На самом деле, конечно, не “тебе”, а “твоей должности”. Многие на это ведутся. Но я всегда умела разделять себя и должность, научилась играть во все эти светские игры, не вовлекаясь в них. И очень рада, что по отзывам близких, родных и друзей оставалась (и осталась) такой же, как была всегда.
Как попасть на страницу/обложку журнала? Как вообще отбирают персон и темы?
Обложка, естественно, отражает содержание журнала. Это либо персонаж главного материала, либо образ из съемки моды. В первой половине журнала — много коротких рубрик и небольших материалов, а вторая часть (в Vogue она называется Well (колодец) содержит страницы без рекламы, обязательно несколько больших красивых Fashion историй и крупный материал о каком-то персонаже так или иначе актуальном. Все это снято специально для данного номера. В Vogue обычно fashion обложки, поскольку это именно журнал о моде, Elle — в большей степени журнал о людях, поэтому там чаще бывают обложки со знаменитостями. Впрочем, все это зависит и от конкретного журнала конкретной страны, от конкретного главного редактора — кто-то делает упор на моду, кто-то на знаменитостей. В Forbes Woman — это были героиня или несколько героинь центрального материала. Говорю “были”, потому что на бумаге Forbes Woman уже несколько лет не издается.
Люди часто удивляются, когда я им говорю, что за деньги попасть на обложку было нельзя, и наоборот, что журнал не платил денег никаким знаменитостям, чтобы они оказались на обложке. Это именно так. Но я говорю только о журналах, в которых я работала: мировое имя и репутация дороже. А так, наверное, в некоторых изданиях, особенно мелких и локальных, обложки и материалы внутри продаются и покупаются.
С кем ты работала? Кто больше всего запомнился?
Вот на этот вопрос ответить очень трудно, потому что за почти 20 лет работы в медиа, я познакомилась так или иначе (с кем-то ближе, с кем-то шапочно) с огромным количеством известных людей. С самого начала, еще в Vogue, я часто работала на разных проектах, когда, например, нужно было организовывать съемки всяких знаменитых персонажей. Так, я провела несколько дней с зятем английской королевы (бывшим мужем ее сестры) Лордом Сноуденом — он был знаменитым фотографом. И с ним мы снимали разных персонажей — от Владимира Познера на его даче до молодого Николая Баскова, которого в тот момент еще никто толком не знал (это было почти 20 лет назад), его Сноуден решил снимать перед Большим театром, и Басков громко пел, привлекая внимание прохожих.
Супермодель Хелена Кристенсен в то время тоже увлекалась фотографией и прилетела в Москву снимать российских дизайнеров. Приехала она со своим тогдашним бойфрендом актером Норманом Ридусом, сейчас он звезда культового сериала “Ходячие мертвецы” и женат на Дайане Крюгер, а тогда на фоне роскошной Хелены казался мне сереньким мышонком.
Совершенно очаровательным и неожиданно очень высоким оказался Тарантино, с ним мы общались на одном из московских кинофестивалей, он привозил тогда вторую часть Kill Bill. А вот актер Керродайн (уже покойный) сыгравший, собственно, Билла — был надменным и нелюбезным. Про Тарантино: как только он прилетел, он сказал, что у него есть в Москве главная цель помимо фестиваля: побывать на могиле Бориса Пастернака, которого он обожает. Поскольку я тоже обожаю Пастернака, то мы с Тарантино и об этом поговорили. Конечно, его отвезли в Переделкино, где похоронен поэт, мы его у памятника и фотографировали — у меня есть это фото.
На вручении кинопремий BAFTA в Лондоне я познакомилась не только с самим Лео ди Каприо, но также с его мамой и бабушкой (она русская), которые были на этом ужине. Да и кого только не было и там, и в Каннах. Долго можно рассказывать.
Про российских знаменитостей не говорю специально: некоторых довольно близко знаю и очень люблю, но перечислять всех будет долго, а назвать одно-два имени — несправедливо. Вообще, есть закономерность: чем масштабней, крупнее и талантливей личность, тем приятнее человек в личном общении. А надменными и заносчивыми бывают, скорее, знаменитости средней руки, недавно прославившиеся и оттого неуверенные.
Как выбираются бренды? Кто формирует моду и стереотипы? Журналы? От кого зависит, что мы будем носить в следующем сезоне?
Один из главных тезисов Vogue состоит в том, что этот журнал не следует моде, а создает ее. Чистая правда! Но в целом процесс устроен так: дизайнеры, которых сейчас огромное количество, показывают в Милане, Париже, Нью Йорке и Лондоне коллекции будущего сезона. Редакторы моды, журналисты, стилисты все это отсматривают (поездки на показы — это тоже тема для отдельного разговора). Определяют тренды. Придумывают, как это лучше отразить в журнале. Разумеется, их выбор отчасти зависит от того, кто из брендов дает в издание рекламу, сколько и каких рекламных страниц купила та или иная марка. В косвенной зависимости от этого определяется примерный процент использования тех или иных брендов в съемках моды (редакционных, не рекламных). Но это не значит, что стилист использует только те бренды, что дают рекламу — вовсе нет! На самом деле, чтобы рассказать о том, как работают журналы — лучше провести для желающих очный мастер класс с этими самыми журналами в руках!
Журнал Elle — это звезды, мода, красота, советы, рекомендации. Форбс — это деловой журнал для женщин и совсем другая аудитория, почти ни слова о красоте и моде. Сложно было менять направление или, наоборот, ты с радостью вернулась в темы о бизнесе?
Дело в том, что о бизнесе я никогда не писала. Но мне, безусловно, было интересно исследовать новую область. Работа в деловой редакции — это совсем другой опыт. Другие журналисты, другие герои материалов, другие требования к тексту, другие принципы всего. Точно не лучше и не хуже. Просто на разные вещи обращено внимание. Я бы сказала, да простят меня все, что в деловом издании важнее факты, расследование, добытая информация, но сами тексты иногда написаны более топорно. А в глянцевых, когда я там работала, очень важны были качество изложения, стиль. И это невероятно сложная задача. На заре глянцевых журналах там попадались очень и очень хорошо написанные тексты. Прекрасные авторы писали колонки и статьи для глянца. Но это было давно.
Что для тебя успешная женщина? В чем счастье? К чему стоит стремиться в жизни?
Успех — понятие относительное. Для всех он разный. Не скажу ничего нового, но стремиться стоит к тому, чтобы жить тебе было интересно, и чтобы ты чувствовала, что реализуешь свой потенциал.
Сейчас многие пробуют себя в качестве авторов, пишут свои блоги, статьи на различные темы. Есть ли у тебя правила или лафхаки для тех, кто пишет? Как писать так, чтобы тебя читали?
Это точно тема для мастер класса, и сейчас весьма популярны онлайн и оффлайн курсы писательства! Но все же мой главный совет: писать кратко. Небольшие тексты, короткие предложения. Не увлекаться длинными туманными рассуждениями, не включать поток сознания, не изливать собственные глубокие эмоции и мысли обо всем на свете. Ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не употреблять выражения в духе “элегантная роскошь” и прочие красивости. Деталям — да, рассуждениям — нет. Не больше одной ясной мысли на один небольшой текст. Писать ровно так как если бы вы что-то рассказывали другуподруге. Вот именно теми словами.
Как стать автором модного или делового известного журнала? Есть какие-то определенные критерии?
Хорошие тексты и авторы нужны всем и всегда. Все издания разные. Если вам нравится какое-то издание, нужно изучить его как можно лучше и написать что-нибудь, что, как вам кажется, подошло бы для него. Лучше несколько разных текстов. А потом уже атаковать редакцию. Но главное — иметь тексты, вам ведь не могут заказать материал, не имея примера ваших работ.
Что ты сама читаешь?
Как и многие мои друзья, для информации об окружающем мире я читаю Фейсбук и несколько телеграм-каналов. Там в любом случае будут ссылки на разные источники обо всем, что хотелось бы (и не хотелось бы) узнать. А так — Пушкина читаю много, Пастернака, Толстого.
Я знаю, что у тебя уже взрослая дочка и сын. Когда ты занимала ведущие посты, как удавалось совмещать работу и материнство?
Дочке сейчас уже 22. Когда я начала работать в Vogue, ей было полтора года. С самого ее рождения и до семи лет мне очень помогали мои чудесные родители. По сути, моя мама была для Анечки второй мамой. Но ее не стало, когда дочке было 8 лет. Тогда же мы расстались с мужем (дочкиным папой). И в это же время я начала работать в Elle главным редактором. Все это произошло почти одновременно, и наверное, тогда я по-настоящему повзрослела. Спасает в таких ситуациях только любовь и семья. Несмотря на то, что мы расстались с бывшим мужем, мы сохранили хорошие отношения. Его мама, Анечкина бабушка, помогала мне с дочкой. Нянями Ани в разное время были она и подруга моей мамы. Когда я уезжала в командировки, Аня жила со своим папой и его новой семьей — мне так и хотелось, чтобы у нее было две семьи, чтобы ей везде было хорошо. Так и получилось, и я считаю это более крупной своей заслугой, чем все главноредакторства.
Когда Ане было лет 12-13, появился Юра. Мы были знакомы в детстве, а теперь встретились спустя двадцать восемь лет. Я уже об этом говорила, отвечая на вопрос о Кипре. Так, неожиданно для всех я снова стала мамой. В тот момент я работала в Forbes Woman. Я ушла в декрет, мы приехали на Кипр, провели тут несколько месяцев, и Пашка родился здесь, в Лимассоле. Потом мы уехали обратно в Москву: Анечка была еще только в девятом классе, меня ждала работа. Разумеется, у нас появилась няня, даже две — приходили по очереди, одна два дня в неделю, другая три. Обе — замечательные женщины, они были с нами практически до переезда на Кипр.
Как вы проводите время с детьми?
Дочке уже 22 и она сейчас живет в Голландии, заканчивает магистратуру. У мужа тоже есть взрослый сын. А в основном мы с Юрой и Пашей втроем. Мы с мужем сентиментальные и расслабленные немолодые родители: обожаем, любуемся, проявляем снисходительность и т.д. Никогда не ругаем и не наказываем, но это не возраст, а характер: со старшими детьми каждый из нас вел себя точно так же.
Каждые выходные непременно куда-то вместе едем, отправляемся в длинные прогулки-путешествия. В Москве это разные парки, здесь горы-море, всегда есть, чем полюбоваться. Мы не про спорт, но любим гулять пешком, иногда по много километров. И летом, естественно, море. Читаем, смотрим кино, играем, придумываем что-то дома — то квест, то фокусы-опыты, то всякие разыгрывания книжек.
Пашка обожает возиться и баловаться с папой. Он, вообще, очень самодостаточный, но ему не хватает хулиганства, беготни, общества других детей. Мы живем в горах и сложно устроить его досуг после школы, но я работаю над этим.
Что тебе помогает идти по жизни?
Отвечу коротко, не опасаясь высокопарных слов — поэзия. Стихи. Разумеется не собственные. А настоящие, хорошие. А то, знаете, как только скажешь — обожаю стихи, сразу спрашивают — “сами пишете?” Вообще, стихи пишут многие, и 90% если не больше стихов, которые люди пишут, очень плохие. Поэтому я страшно боюсь людей, которые говорят, что пишут стихи. Я неплохо знаю и очень люблю хорошие стихи. Наизусть помню сотни текстов, для меня это как музыка — всегда в голове.
Как в твоей жизни появился театр?
Когда я еще работала в Vogue, я брала интервью у Эдуарда Боякова, он очень известный и заслуженный театральный продюсер, основатель премии Золотая Маска, а сейчас — новый худрук МХАТ им. Горького. Мы два часа проговорили о стихах. Потом он меня позвал почитать стихи в одном из перфомансов театра «Практика», который он тогда как раз создал. Получилось хорошо, и как-то сразу стало ясно, что это — мое занятие. Бояков (за что я всегда буду ему благодарна, несмотря на то, что мы давно разошлись и перестали общаться) буквально за руку привел меня в театральный мир. И я стала параллельно с работой в журналах Elle, а потом в Forbes участвовать в театральных проектах: делала сценарии поэтических спектаклей, сама участвовала как актриса. Из известных людей много работала вместе с любимым Вениамином Борисовичем Смеховым, Ингеборгой Дапкунайте, Аней Банщиковой, Алисой Гребенщиковой, Пашей Артемьевым (помните кудрявого симпатичного парня из группы “Корни” — сейчас он взрослый замечательный музыкант) и т.д. А в 2014, когда пришлось уйти из Forbes, погрузилась в это еще сильнее. И да, театр — это наркотик! Пожалуй, составлять сценарий из любимых стихов, репетировать, выходить на сцену я обожаю больше всех своих остальных профессиональных занятий (которые тоже люблю, конечно).
Знаю, что ты сейчас работаешь над видео проектом Zoom. Значит ли это, что сейчас видеоконтент более популярен, чем тексты? Или тебе захотелось чего-то нового?
Видео, безусловно, становится все популярней, и это уже никуда не уйдет. Но и буквы не уйдут, ведь кто-то любит читать больше, чем смотреть. В 2017 году совершенно случайно началась история с видео — это был проект одного из европейских фондов, короткие, по 2-3 минуты, истории об обычных людях и их жизни (как они преодолевают обстоятельства, борются за справедливость, помогают кому-то, придумывают интересные бизнесы или благотворительные проекты…). Потом телеканал «Настоящее Время» захотел сделать из этих роликов телепрограмму. Так появился проект “ZOOM. Истории о людях” — вы легко найдете его в фейсбуке. Его мы делали до начала этого года, сейчас пока — пауза. Но мы с коллегами придумываем несколько проектов новых программ, это все история небыстрая…
Резонный вопрос — как это (съемки, работа) совмещается с жизнью на Кипре?
Все, что не касается непосредственно съемки, можно делать удаленно. А дальше, как и предыдущие несколько месяцев, если потребуется, буду иногда летать в Москву на пару дней.
О чем ты мечтаешь, и каковы твои планы на будущее? Есть ли желание чем-то заниматься На Кипре?
Разумеется, у меня с самого начала было несколько идей как-то рассказать о жизни русской диаспоры на острове. В разных жанрах: я думаю и про спектакль, и про видео. Это многие тут делают в том или ином виде: и блоги на ютьюбе, и документальные фильмы. И отлично. И я буду. Когда кто-то что-то делает: пишет книгу, ставит спектакль, снимает фильм, открывает радиостанцию, галерею или клуб, организует сообщество по интересам — это ведь не значит, что другие не могут тоже это делать по-своему! Просто здесь, в маленьком сообществе, это очень смешно отражается, так как некоторые считают, что “площадка занята”! Но она никогда не занята! И чем больше всяких разных активностей, тем лучше, конкуренция рождает качество.
Я исследую местную русскоязычную жизнь, нечасто, но хожу на разные мероприятия, у меня много идей того, что мне было бы интересно делать самой (читки современных пьес, детские и взрослые спектакли, литературные и поэтические перфомансы, мастер-классы по журналистике и т.д.). Уверена, единомышленники найдутся, и всем будет интересно.
Cyprusmoms
